75-летию Высоцкого посвящается.
70-е годы прошлого столетия. Все от мала до велико взяли в руки гитару и пели взахлеб песни Высоцкого. Каждый пел искренне, подражая автору. Взял гитару и я. Если собиралось несколько человек, то гитара передавалась из рук в руки. Каждый пел, показывая свое отношение к любимому барду.
Однажды, на такой встрече, один из наших друзей сказал: «Берем гитару и показываем, как любим и понимаем. А вот, если взять перо и написать на бумаге? Как, все-таки, слабо?».
И вот я открыл тоненькую тетрадку:
Не у каждого есть своя крыша, свой дом.
Не у каждого есть свой очаг и приют.
И не каждый умеет стоять на своем,
Когда в душу плюют. Когда в душу плюют.
Сердце жмется в комок от тоски и печали.
Я сегодня не в силах себя превозмочь.
Никуда не влекут меня страны и дали.
Не поможет и эта прохладная ночь.
Я давно не пою ни романсов, ни песен.
У меня на душе скука, слякоть и дождь.
Окружающий мир стал мне неинтересен.
Мое тело покинула сила и мощь.
Но когда-нибудь это пройдет насовсем
В моем сердце не будет унынию места.
И об этом спою я друзьям моим всем.
Я, конечно, спою под фоно без оркестра.
август, 1979 год.
На следующей встрече я показал и пропел свою песню. Каждый отметил по-своему, но в основном одобрили. Меня это окрылило, но об этом уже завтра.
Здравствуйте! Продолжим?
В то время, каждый из нас старался излагать мысли так, как это делал Высоцкий. По этому, чтобы тебя услышали, мы подражали барду. Маяковский говорил: «Не надо писать под меня! Делайте это под себя». Однако:
Инстинкт
Во мне инстинкт заложен с детства.
Не знаю, как его унять.
Я перепробовал все средства.
Меня совсем Вам не понять.
Куда ведет такое чувство,
Заложенное проотцом.
Вот для других – оно искусство!
Меня ж считают подлецом.
Хожу я мрачный, словно тень.
Проходит все мне с рук.
Была бы воровская степень,
Я стал бы доктором наук.
Стал рассуждать я: «Быть или не быть?»
Рабом инстинкта своего?
Иду в кабак, вином залить
Все раны сердца моего.
Потом ночами снится мне
И радость сердца не унять.
Такой же честный, как и все,
Но Вам не всем меня понять.
Потом наступила летняя Олимпиада – 80. Радость! Буря эмоций, не смотря на бойкот многими капстранами. И вдруг – Высоцкого не стало! Все бросили. Ловили скудные репортажи похорон. Один за другим, появляются в печати отзывы. По телику выступают его друзья, рассказывают стихи, поют реквиемы. Не было ни одного равнодушного. Откликнулся и я:
Зажег стихотворений жар,
Пожар на много поколений!
Мы, принимаем твой бесценный дар!
И преклоняем пред тобой колени!
Июль 1980 г.
